ЭКОНОМИКА ОБРАЗОВАНИЯ

Арифметика благотворительности

Международные фонды делают все возможное, чтобы деньги, потраченные на российское образование, играли в его развитии ключевую роль

Первой зарубежной организацией, выделившей деньги на развитие российского образования, был фонд Джорджа Сороса. Свою благотворительную деятельность в нашей стране американский финансист начал пятнадцать лет назад – в октябре 1987 года, а вслед за ним потянулись и другие, менее известные западные меценаты, или, как их называют в официальных документах, доноры. После распада СССР международный фандрайзинг (то есть поиск и использование денег благотворительных фондов) постепенно стал для отечественного образования нормой жизни. Заявления о том, что Джордж Сорос – агент ЦРУ и что Всемирный банк с помощью своих денег уничтожает лучшую в мире российскую школу, год от года звучат все реже, хотя кое-кто по-прежнему воспринимает их всерьез.

Много или мало?

Международные организации, финансирующие российское образование, можно разделить на три группы.
Во-первых, это частные благотворительные фонды. Помимо соросовского института «Открытое общество» в России работают фонды МакАртуров, Карнеги, Форда и другие. Они не только предоставляют стипендии на учебу за рубежом, но и поддерживают «внутренние» образовательные проекты (хотя, конечно, масштабы их деятельности намного скромнее, чем у Сороса).
Во-вторых, Всемирный банк реконструкции и развития дает российскому правительству кредиты на реформу образования.
В-третьих, нам безвозмездно помогают зарубежные правительства, грантами которых распоряжаются организации при посольствах: Британский совет, Американское агентство международного развития (USAID), немецкий Институт имени Гете. Деньги на российское образование дает также Европейский союз в рамках программы TACIS (техническая помощь странам СНГ).
На первый взгляд расходы западных доноров впечатляют. Так, фонд Сороса за 15 лет вложил в Россию около миллиарда долларов, в том числе около 500 млн долларов – в программы, прямо или косвенно связанные с образованием; в последние три-четыре года фонд тратит на российское образование около 10 млн ежегодно. Займы Всемирного банка на образовательную реформу также весьма существенны: с 1994 года до сегодняшнего дня мы взяли в долг 158 млн долларов. Расходы других благотворителей во много раз меньше, но все равно впечатляют. Например, Британский совет тратит на благотворительные проекты в российском образовании около 1 млн долларов ежегодно из средств правительства Великобритании и привлекает частные инвестиции. Так, нефтяная корпорация British Petroleum ежегодно выделяет около 100 тыс. долларов на проекты Британского совета в Иркутской области и на Сахалине (в этих регионах компания заодно раскручивает свой бизнес).
Однако в сравнении с затратами российского государства на сферу образования вклады зарубежных доноров невелики. Расходы федерального бюджета на образование в последние два-три года составляли более миллиарда долларов ежегодно, консолидированного бюджета – в несколько раз больше. Уже поэтому разговоры о том, что реформа нашего образования делается на деньги Сороса, Всемирного банка и прочих «агентов империализма», далеки от действительности.

Их принципы

Все зарубежные доноры в своей благотворительной деятельности руководствуются четкими принципами. Разумеется, речи нет о том, чтобы просто распределить средства между нуждающимися учителями и студентами. «Я не могу поддерживать все, что падает», – сказал однажды Джордж Сорос. «В последнее десятилетие Всемирный банк объявил основной своей целью борьбу с бедностью, но это не означает, что мы просто раздаем бедным деньги, – говорит координатор образовательных проектов Всемирного банка в России Исак Фрумин. – Образно говоря, мы предлагаем людям не рыбу, а удочку и учим эту рыбу ловить».
Благотворители едины в том, что отдельные проекты нельзя финансировать вечно, – иначе никаких денег не хватит. Главная задача – дать университетам, школам, иным учебным заведениям или научным коллективам импульс к развитию. Проект может оказаться столь эффективным, что учебные заведения перейдут на самофинансирование или найдут других спонсоров (например, в лице государства). Проекты обычно рассчитаны на срок до пяти лет. Стомиллионный проект института «Открытое общество» по созданию интернет-центров в 33 классических университетах страны был «запущен» в 1996 году и завершился в 2001 году. Каждый заем Всемирного банка, выделяемый на определенные цели, также должен быть израсходован за пять лет. Например, сорокамиллионный заем на развитие бизнес-образования (перевод учебников, прикладные исследования и проч.) «осваивали» с 1995-го до 2000 года.
Обычно фонды пытаются привлечь к своим проектам российское государство. Так, на соросовские интернет-центры правительство Виктора Черномырдина пожертвовало 30 млн долларов, немалые суммы выделялись и на другие проекты «Открытого общества». Хотя средства Всемирного банка на образование – это кредиты, которые российское правительство берет под 5 процентов годовых (долг начинают отдавать спустя пять лет после того, как деньги потрачены), субъектам Федерации выделяют деньги только на условиях софинансирования из региональных бюджетов (вдобавок к этому субъект Федерации из своих средств впоследствии погашает часть кредита).
«Наши проекты должны иметь системный эффект, – утверждает Елена Соболева, исполнительный директор Национального фонда подготовки кадров (НФПК), который управляет образовательными кредитами Всемирного банка. – Что мы оставим следующему поколению, кроме долгов? В центрах переподготовки, созданных в ведущих вузах на деньги Всемирного банка, проходят переподготовку преподаватели, которые потом обучают студентов по всей стране. Учебной литературой, продвижению которой мы способствуем, воспользуются десятки тысяч людей. Кроме того, на основе этих книг будут обновляться стандарты высшего образования».

На что потратить?

Однажды на заседании Российского общественного совета развития образования ректор МГУ Виктор Садовничий возмутился, почему Всемирный банк не дает деньги на преподавание точных наук. На это ему ответили, что решения о назначении займов принимают руководители Министерства образования и Минфина, понимающие, что с этими науками дело в России и так обстоит неплохо. Зато «хромает» преподавание в вузах экономики, социологии и политологии, управление университетами и учебное книгоиздание. Именно на это пошел второй заем Всемирного банка (68 млн долларов). А третий, расходовать который начали этим летом (50 млн), выделили на структурную перестройку среднего образования, которая является частью реформы «по Грефу».
В 2004 году правительство
РФ рассчитывает получить от банка еще около 300 млн долларов на информатизацию средней школы.
Как правило, проекты всех доноров – в русле официальной стратегии развития образования. В то же время каждый благотворитель дает деньги, исходя из собственных представлений о том, чего России не хватает. Фонд Сороса делает ставку на преподавание гуманитарных дисциплин и развитие интернет-ресурсов, «специализация» Британского совета – английский язык и профтехобразование (новые принципы обучения «пэтэушников» в Омске и Нижнем Новгороде внедряются с помощью Шотландского квалификационного агентства). А, например, задача проекта Roll, который реализуется в России американским Институтом устойчивых сообществ на деньги USAID, – развивать экологическое образование. Недавно этот институт организовал в Нижнем Новгороде конкурс «Царевна-лягушка», поставив перед школьниками задачу спасать и изучать «нелюбимых» животных – лягушек, тритонов, змей и прочих гадов.
Зарубежные благотворители часто ставят во главу угла тиражирование западного опыта: иностранцы обучают группу российских преподавателей, те в свою очередь – своих коллег и так далее. На этом основан, к примеру, один из проектов Британского совета, цель которого – придумать задания для независимого выпускного экзамена по английскому языку и разработать технологию его проведения. Проект актуален в связи с переходом к единому государственному экзамену. На деньги Британского совета группа учителей английского языка из школ Санкт-Петербурга съездила на стажировку в Ланкастерский университет, где им рассказали, как создаются унифицированные тесты в Великобритании и как проводятся экзамены. По возвращении стажеры разработали собственные тесты, опробовали их на своих учениках и обучили других учителей.
Неудивительно, что заявка санкт-петербургской группы была признана лучшей на конкурсе контрольно-измерительных материалов по английскому языку (на этом конкурсе Министерство образования определяло разработчиков заданий для единого госэкзамена). Опять же на деньги Британского совета питерские учителя обучили коллег из Самарской области и Сочи, где в этом году дети сдавали единый госэкзамен. Теперь опыт будет распространен и на другие регионы.

Контроль и учет

На сегодняшний день западные благотворители осуществляют строжайший контроль за использованием своих денег. Бюрократические процедуры, связанные с утверждением бюджетов, расходованием средств и отчетами о результатах, порой кажутся излишними даже сотрудникам донорских организаций. Однако смысл здесь есть. «Это полностью исключает возможности для воровства», – утверждает Елена Соболева.
Впрочем, возникла другая проблема: некоторые учебные заведения, получившие средства в рамках второго займа Всемирного банка, не успевали потратить их в отведенные сроки. Во-первых, нужно было соблюсти множество условностей (например, получив деньги на оргтехнику, нельзя просто пойти в магазин и купить ее, а нужно объявить конкурс, выбрать поставщика, предложившего лучшие условия, и т.д.). Во-вторых, по истечении каждого года нужно было представлять в НФПК результаты проекта, чего вузы сделать не смогли, поскольку результатов добиться не успевали. Дело едва не дошло до отказа от кредита, и, чтобы деньги не пропали, проект продлили на один год. В то же время для руководителей учебных заведений заем стал хорошей школой – образовательные финансисты научились работать с кредитами.
Вопрос о том, насколько справедливо распределяются деньги зарубежных доноров и действительно ли их получают самые достойные, стоит ребром не первый год. Обычно упрекают столичные учебные заведения: дескать, большинство денег благотворителей оседает там. Такие вузы, как Госуниверситет – Высшая школа экономики или Московская школа социальных и экономических наук, действительно привлекли средства многих международных организаций, но все же западные фонды стараются работать и в провинции, которая нуждается в их деньгах гораздо больше. Второй упрек сводится к тому, что российские руководители донорских организаций стараются распределять гранты между своими ближайшими коллегами и друзьями. Дескать, члены экспертных советов при отборе заявок руководствуются не только их качеством, но и влиятельностью авторов. С этим спорить сложнее – желание «порадеть родному человечку» (издательству, школе, университету) остается существенным, хотя и далеко не самым главным принципом российского фандрайзинга.

Зачем им это нужно?

Знаменитые слова Джорджа Сороса о том, что «миллионеры зарабатывают деньги, а миллиардеры делают историю», вполне объясняют смысл его благотворительных программ, глобальная задача которых – способствовать становлению открытого общества во всем мире. Более прагматичные объяснения кажутся странными. Тем не менее кое-кто умудряется найти связь между созданием университетских интернет-центров и попыткой финансиста заработать на акциях «Связьинвеста».
«Задача наших образовательных проектов соответствует стратегии банка – борьбе с бедностью через экономический рост, – говорит представитель Всемирного банка Исак Фрумин. – Мы должны сделать так, чтобы система образования способствовала улучшению ситуации в российской экономике, чтобы результатами наших проектов воспользовались самые бедные слои общества». (Кстати, расходы на образование составляют около одного процента всех средств, которые Россия берет в долг у Всемирного банка, а, например, в Венгрии – 25 процентов займа.)
Британский совет иногда упрекают в том, что истинная цель его донорской деятельности – заманить российских граждан в британские школы и университеты, где учеба обходится в десятки тысяч долларов (все-таки образование – основная статья британского экспорта). Впрочем, благотворительные проекты предназначены прежде всего для тех, кто не в силах оплатить даже курсы английского с выездом в Великобританию. «Одна из задач Британского совета – распространение английского языка. Если в результате какого-то проекта преподавание английского языка в России становится лучше, значит, он достоин нашей поддержки, – говорит заместитель директора Британского совета в России Елена Ленская. – Не менее важная задача – формирование положительного имиджа Великобритании, которая также достигается с помощью образовательных проектов».

Некультурная инициативность

В мае 1994 года между Джорджем Соросом и российскими руководителями его фонда, тогда называвшегося «Культурной инициативой», произошел серьезный конфликт. В Москву без предупреждения нагрянули аудиторы из Нью-Йорка, отстранившие российскую охрану, опечатавшие кабинеты и документы. Были выявлены различные финансовые нарушения, например, при покупке автомобилей по льготным ценам и передаче их в пользование сотрудникам. Выяснилось также, что с санкции российского руководства фонда в помещениях была установлена аппаратура слежения.
В книге «Трудно делать добро», посвященной 10-летию работы Сороса в России, журналист Леонид Никитинский пишет, что главным «криминальным» фактом, обнаруженным при проверке, стало накопление 12 (по другим сведениям – 14) млн долларов на счете «Культурной инициативы» в коммерческом банке, хотя депозит не должен был превышать полумиллиона. Сегодня никто не может (или не хочет) ответить на вопрос, куда делись проценты по депозиту, которые по средним ставкам того периода могли составить еще не менее 1 млн долларов.
Окончательные результаты проверки так и не были обнародованы. Тем не менее из фонда уволились его ключевые руководители, в том числе исполнительный директор Елена Карпухина (ныне – проректор Академии народного хозяйства при Правительстве РФ) и ее заместитель Елена Соболева, ставшая проректором Московской школы социальных и экономических наук, а в 2000 году возглавившая НФПК. В течение года фондом Сороса в России руководили временные управляющие, после чего меценат пригласил на должность председателя исполкома фонда директора Библиотеки иностранной литературы Екатерину Гениеву. Она возглавляет российское отделение института «Открытое общество» по сей день.
В январе 1995 года возник еще один скандал – на этот раз идеологического характера. «Независимая газета» опубликовала выдержки из доклада Федеральной службы контрразведки об иностранных организациях в России, в котором филантропа обвиняли в разведывательно-подрывной деятельности. В марте в Госдуме были проведены парламентские слушания, посвященные работе фонда Сороса в России. Однако вместо изгнания из страны меценат получил официальную благодарность депутатов за вклад в российскую науку и образование.

Присоединяйтесь!

Пример Джорджа Сороса и других западных благотворителей стал заразительным для российских олигархов лишь в последние два-три года. В 1999 году был учрежден Благотворительный фонд Владимира Потанина, финансируемый холдинговой компанией «Интеррос» и занявшийся в основном поддержкой высшей школы. Год спустя нефтяная корпорация ЮКОС создала Федерацию интернет-образования (ФИО), реализующую проекты для средней школы. Наши олигархи оказались не менее щедрыми, чем иные западные филантропы. Бюджет фонда Потанина в прошлом учебном году составил 1,2 млн долларов, в этом – 1,5 млн. А ФИО ежегодно расходует около 10 млн юкосовских нефтедолларов.
Фонд Потанина ведет несколько стипендиальных программ. «Потанинским» стипендиатом, получающим 1,5 тыс. рублей ежемесячно, может стать студент одного из 60 государственных вузов (в Москве это МГУ, МГИМО, РЭА имени Плеханова, Финансовая академия, МИФИ, МФТИ и другие). Есть также «северная» программа по поддержке студентов из отдаленных регионов, программа стажировок в заграничных учреждениях МИДа для студентов МГИМО. Фонд выделяет стипендии победителям международных олимпиад, дает гранты молодым преподавателям и поддерживает проекты в области культуры (в последней программе участвуют студенты факультета менеджмента в сфере культуры Московской высшей школы социальных и экономических наук).
Компания ЮКОС до 2006 года берется создать по всей России 50 учебных центров, в которых школьные учителя будут постигать основы интернет-технологий. Полдела уже сделано – в июле этого года в подмосковном Орехове-Зуеве был открыт 25-й центр ФИО. За пять лет планируется обучить около 250 тысяч учителей (на сегодня обучено более 30 тысяч). В течение пяти лет, на которые рассчитан проект, ЮКОС берет на себя все расходы по оснащению центров, оплачивает учителям обучение, питание, а иногородним – еще и проживание во время учебы. Обучают всех учителей подряд – в ЮКОСе считают, что Интернетом должен владеть каждый учитель-предметник. И хотя подавляющее большинство школ сегодня не имеет выхода в сеть, а в некоторых даже нет компьютеров, руководители ФИО убеждены, что главное – подготовить кадры, а «железо» и связь обеспечит государство.
Почему Потанин и Ходорковский занялись благотворительностью? В фонде Потанина объясняют это желанием президента «Интерроса» создавать в России общество успеха, поскольку только в таком обществе может быть успешным бизнес. Стипендии же стимулируют студентов добиваться успеха и в учебе, и в профессии. Впрочем, программа «северных» стипендий связана с географическими интересами «Интерроса» (например, с Норильским промышленным районом), а стажировки студентов МГИМО, на которые МИД давно перестал давать деньги, – со студенческими воспоминаниями самого Владимира Потанина, окончившего именно этот престижный вуз.
«Наша компания управляет значительной частью бывшей государственной собственности, поэтому она несет ответственность за то, что происходит в системообразующих сферах государства, в том числе в образовании» – так объясняет причины вклада ЮКОСа в российское образование вице-президент компании Сергей Монахов. В то же время он не скрывает, что ФИО открывает учебные центры прежде всего в тех регионах, где ЮКОС имеет свои коммерческие интересы. Все-таки в обучении учителей заинтересованы губернаторы, они будут благодарны ЮКОСу за его центры, а хорошие отношения с региональными администрациями в немалой степени способствуют развитию бизнеса.

boriss@ej.ru