СЕЛЬСКАЯ ШКОЛА

Неторопливость, степенность и постоянство деревенских жителей, кажется, уже вошли в пословицу. И совершенно не важно, где человек живет – в Чувашии, в Красноярском крае, в Калужской или Вологодской областях. Слишком одинаковая жизнь из года в год, из века в век. И письма деревенских детей двадцатых годов двадцатого века мало отличаются от писем начала века нынешнего. Проблемы все те же. За это часто обвиняют сельчан в косности и излишнем традиционализме: дескать, все новое на селе приживается так плохо и медленно. Ну действительно, в средней полосе России всегда грязь весной и летом, значит, полы в деревенских школах надо красить в цвета потемнее, чтоб меньше грязь была заметна. А заодно и стены. В синий цвет, например. Что школа напоминает присутственное место, это мало кого волнует. Инерция, традиционализм, так привыкли...
И вдруг те же самые люди берутся и переделывают свою жизнь в буквальном смысле: перестраивают школу собственными руками, перекрашивая и делая ее совершенно домашней, да еще при непосредственном участии детей. Вдруг сельские учителя рассуждают о педагогике сотрудничества, ищут свой ключик к каждому ребенку и взрослому.
Ничего не вдруг. Это и есть удивительные деревенские противоречия, которые странным образом все время продвигают вперед деревенскую педагогику. Воспитательное пространство деревни – действительно совершенно особенное, не похожее на городское, тем более если деревня действительно настоящая, с большими личными хозяйствами, курами и коровами. С привычкой жить друг для друга, а не только для себя самого. Тогда дети, даже если и растут на улице и в огороде, становятся, как правило, очень хорошими людьми – совестливыми, сердечными, трудолюбивыми.
На этих ценностях деревня держится, отсюда же черпает человек и энергию для преобразования жизни.
Так живут многие взрослые, и дети попросту это впитывают.

Красота – это способность
побеждать обстоятельства

Если мы твердо знаем, чему посвятить жизнь, препятствия нам не мешают, а помогают достичь своей цели

Она любит свое время: «Благодаря ему я сделала себя открытым человеком.
Оно научило меня работать так, чтобы со мной было хорошо и чтобы меня уважали. Оно приучило бороться с трудностями». Она с детства мечтает: «Хочу на пенсии оставаться дамой. Я уже придумала, какой сошью себе элегантный костюм, какую куплю шляпку».
До пенсии ей еще очень далеко, но костюм и шляпка для времени «когда я буду бабушкой» очень логично вписываются в жизненный сценарий Марины Филимоновны Фризен, заведующей информационно-методическим центром Красноармейского района Чувашии.

По дороге в поселок-райцентр она обронила: «Я счастлива, что свою сельскую жизнь не променяла на городскую». Много важного – сердечность, способность откликаться на чужую жизнь, собственное достоинство, – по убеждению Марины Филимоновны, сохранить можно только в рамках деревенских устоев, ритма, организации существования.
И при этом, ощущая себя человеком современным и желая им быть и на старости лет, она пытается соединить традицию и нынешний век.
Это – принципиально, с этого начинается ее педагогика. «У нас скромность, почтение к другому человеку – в генах. Даже придя в дом к своему брату, я останусь в прихожей, пока не услышу настойчивого приглашения. И хвалить себя не принято. (Отсюда, кстати, и проблема у учителей с аттестацией.) Нас устраивают такие социальные отношения, но сегодня скромный – это неконкурентоспособный. А мы заинтересованы в благополучии своих детей. Они должны, оставаясь почтительными, учиться быть режиссерами своей жизни. Я открыла для себя это сначала как мама.
Младший сын сказал однажды:
– Мама, я сегодня пригласил учительницу к нам в гости.
– Надо было меня предупредить.
– А почему?
– Понимаешь, я занятой человек, у меня сложная работа, и мой дом не всегда готов к приему гостей. И пироги (а ведь как учительницу – дорогого гостя – принять без пирогов?!) я не испекла.
– А можно печеньем или хотя бы пряниками угостить.
– Но мы их сейчас не можем купить.
На следующий день слышу:
– Мама, не беспокойся, сегодня учительница не придет.
– Почему же?
– Я к ней подошел, сел на коленки, обнял, чтоб она не обиделась, и сказал: «Мы не можем тебя принять сегодня. У нас пока пряников нет».

Марина Филимоновна считает, что учтивая раскованность ее сына – это результат той жизни на селе, которая кипит в последние годы здесь при ее активном участии. Она сама через это прошла. Когда все начиналось, дело доходило до слез. А старший брат учил: «Что ты ревешь? Ты сама это выбрала. Думай, как это исправить». Когда знаешь, что проблема – в тебе, живешь иначе. «Нет денег? Не унижайся. Засучи рукава – и ищи выход». Ее наука побеждать обстоятельства помогла, например, заведующей детским садом не только залатать крышу (с этим и пришла: «Где взять средства?»), но и весь сад на выигранные в конкурсной борьбе деньги преобразить. А за время написания конкурсной документации и сама заведующая приосанилась – многое по пути освоила, выросла как профессионал-управленец, и никакого попрошайничества не случилось.
И она взялась, переделывая себя, переделывая других, наживая недоброжелателей, быть “классной мамой” сельской интеллигенции своего района, сочетая принятие требований времени и преданность чувашским традициям: «У нас машиной не удивишь. О богатстве человека судят по убранству его дома, по тому, что он посадил в огороде, а главное – по величине и красоте его сада. Начало моей новой работы (или работы по-новому) совпало со сделанным мною открытием. Я вышла в сад, где у меня цвели гладиолусы восьми сортов, и ахнула: вдруг увидела, что в простом розовом гладиолусе – внутри – росинки, слезинки, множество переходов одного цвета в другой, лепестки, оказывается, бархатные!
«Человек так же сложен и красив, как и цветок, – поняла тогда я. – И отношения – бережного, любовного – требуют и цветы, и люди».
А потом еще одно мне открылось: ведь, разглядев цветок, я прояснила себе мудрость моего народа. Красота сада обязательно дарует прикосновение к Главному, к Цели, а это и делает у нас в Чувашии человека достойным уважения».