Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №68/2001

Вторая тетрадь. Школьное дело

ОСТОРОЖНО, ДЕТИ!

Людмила МАЗУРОВА

Особенный ребенок:
сегодня для него закрыто
большинство обычных школ

Это дети не хотят с ним учиться
или это мы, взрослые, не готовы его учить?

Уже давным-давно продекларированы равные права на образование, а школы
по-прежнему делятся на элитные, массовые и учреждения для “дураков”. Будь ты хоть семи пядей во лбу, но если передвигаешься на инвалидной коляске, многие институты для тебя закрыты – до лекционного зала по крутой мраморной лестнице не добраться.
Недавно в редакцию позвонила читательница из Люберец. Ее сын ходит во вспомогательную школу, учится в основном на пятерки, и сами педагоги предложили маме перевести ребенка в обычную школу. Увы, ни одно массовое учебное заведение не согласилось принять мальчика с эпилепсией, утверждая, что другие родители ни за что не согласятся на совместное обучение с таким ребенком, да и дети его не примут.
Так ли? Дети не принимают иного или это мы, взрослые, разводим их по разные стороны? Перейдем ли мы на интегрированное обучение или будем продолжать учить детей дружить лишь в теории? Похоже, участников заочного «круглого стола» «ПС» волновала именно эта проблема.

Надежда Лисицина,
уполномоченный по правам ребенка
Новгородской области:

– Одна из школ нашего областного центра уже готовится к совместному обучению. Для меня эта идея не нова. Проблемой адаптации и интеграции в общество детей-инвалидов с сохранным интеллектом я начала заниматься еще в начале девяностых в социально-психологическом центре “Доверие”. Создали школу-гимназию для детей-инвалидов и ребят с хроническими заболеваниями. Трудностей хватило: здание не приспособлено для таких ребят, ежедневно по 5–6 детей, передвигающихся на инвалидных колясках, поднимали в классы на руках по высоченной лестнице...
Но прошло совсем немного времени, и “Цветик-семицветик” (так назвали мы школу) для многих семей стал едва ли не самым целебным лекарством от замкнутости и одиночества. Ребята подружились, стали увереннее себя чувствовать, быстрее усваивать учебный материал. А сколько детей поверили в свои силы и сумели добиться успеха в борьбе с такими недугами, как, например, церебральный паралич!
Наше общество не приучено думать о существовании инвалидов. В лучшем случае мы их жалеем.

Сколько бы мы ни прятали больных детей от здоровых, им жить в одном обществе

Совместное обучение научило бы наших детей видеть в каждом из них полноправного гражданина, зачастую более умного и сообразительного, научило бы разговаривать с человеком в инвалидной коляске без унижающей жалости в глазах. Дети к такому общению относятся совершенно спокойно, не готовы к нему родители и учителя. Скорее всего ими движет страх неизвестности. Но сколько бы мы ни прятали больного ребенка от здорового и наоборот, через 10–15 лет им все равно придется жить вместе, в одном обществе, и так или иначе взаимодействовать. Чем раньше они узнают друг друга, тем лучше.

Елена Дементьева,
заместитель главного редактора детских журналов
“Пампасы” и “Семь пядей”:

– К сожалению, практика показывает, что сегодня интеграция детей-инвалидов в общеобразовательную среду невозможна. Педагоги к работе с разными детьми в одном классе не готовы. Не могут переступить через какие-то свои стереотипы.

Нужна развитая система образования инвалидов. Интеграция пока не для нас

Благотворительный фонд “Взгляд ребенка” пробовал пристроить в художественную школу мальчика с задержкой психического развития. Увы, мы потерпели фиаско. Потому что учительница не только не пыталась ему помочь, а наоборот, постоянно ругала за медлительность и неуспеваемость.
Другое распространенное явление – жестокость по отношению к инвалидам со стороны здоровых детей, превращающаяся порой просто в травлю. Стая черных ворон уничтожает белую. Подобных примеров масса. Один из наших подопечных, талантливый и уравновешенный мальчик с серьезными увечьями, вынужден был защищаться от издевок и насмешек одноклассников кулаками.
Так что сегодня необходимо говорить не столько об интеграции, сколько о создании специфической, развитой системы образования инвалидов. К таким ребятам нужен особый, индивидуальный подход.

Сергей Колосков,
президент Ассоциации Даун-синдром:

– К сожалению, индивидуальный подход в специфической системе на деле лишает инвалидов права на полноценное образование. Еще в 1988 году специалисты ЮНЕСКО пришли к выводу, что “потребности в области образования и подготовки лиц, страдающих умственными или физическими недостатками, не могут обеспечиваться специальными школами и центрами” в силу ограниченности имеющихся ресурсов. Тогда же Всемирная конференция предложила правительствам всех стран разработать национальные программы интегрированного образования.

Совместное обучение – первый шаг к обществу без лишних людей

По международным нормам интеграция – неотъемлемое право инвалидов, а совместное обучение – ее основная форма. Это ключ к ассимиляции таких детей в общество.
Интегрированное образование необходимо не только инвалидам, но и обычным, здоровым ученикам. Они на практике смогут узнать, что такое права человека, и, помогая детям-инвалидам, сотрудничая с ними, раскроют и реализуют свои лучшие человеческие качества.
И наконец, интегрированная школа сама по себе является прообразом будущего гражданского общества, а значит, и правового государства. Такая объединяющая школа в итоге поможет нам построить общество без “лишних людей”.

Антонина Цыганок,
председатель экспертного совета
Центра лечебной педагогики:

– Мы – за интеграцию. Конечно, она не произойдет в один день и потребует значительных усилий со стороны общественных институтов, государства, всех нас.

Нам придется пройти этот путь, как прошли его другие цивилизованные страны. Иначе толерантность никогда не станет нормой нашей жизни.

Борис Белявский,
начальник отдела специальных и оздоровительных образовательных учреждений Управления специального образования Министерства образования РФ:

– Уже сейчас более 2,5 тысячи ребят с ограниченными возможностями здоровья учатся в общих классах массовой школы. Более 200 тысяч детей с задержкой психического развития ходят в специальные коррекционные классы обычной общеобразовательной школы. Во многих регионах появились психолого-педагогические и медико-социальные центры. То есть предпосылки перевода системы специального образования на интегрированное уже готовятся. Но о массовом переходе на новые формы обучения можно будет говорить только лет через пять.

Станет ли толерантность нормой жизни?

К нашему стыду, к этому не готовы больше всего педагоги. Причин много – и объективных, и субъективных. В первую очередь, конечно, зарплата. Молодой специалист может рассчитывать на зарплату максимум в 500–900 рублей. При этом студент кафедры олигофрено-педагогики уже после третьего курса получает право на частную практику и может зарабатывать в десять – двадцать раз больше. Час логопедических занятий стоит 10 долларов – то есть половину месячной зарплаты. Выпускников кафедры с удовольствием берут гувернерами “новые русские” и иностранцы, частные школы, центры и клиники на оклад в 200–500 долларов.
Единицы приходят в систему специального образования. Логопедов, сурдопедагогов, тифлопедагогов, олигофрено-педагогов, психологов сегодня не хватает даже в специальных (коррекционных) образовательных учреждениях. Как обеспечить ими все массовые школы?
Допустим, мы решаем эту проблему простым повышением зарплаты. Но ведь есть и другие, например, “архитектурная”.

Во всех ли школах есть пандусы? А лифты?..

Психологическая проблема тоже всех пугает. Придется преодолевать косность не только педагогов, но и родителей. А это невозможно сделать мгновенно. Вот хотя бы пример с мальчиком с эпилепсией из Люберец. Все директора школ знают, что они не имеют права отказать в приеме ребенка, и тем не менее отказывают. Боятся ответственности? Возможно. А это действительно очень большая ответственность. За таким ребенком нужен постоянный присмотр. В школе должен быть врач, и все педагоги должны знать, как помочь ребенку, если у него начнется приступ. Иначе исход может быть самым печальным.
Не знаю всех перипетий этого конкретного случая. Думаю, маме надо посоветоваться с лечащим врачом и потом уже принимать решение о том, где учиться ее ребенку. По закону ни одно заболевание не может быть препятствием к получению образования. Но при выборе учебного заведения или формы обучения учитывать состояние здоровья дочери или сына тоже нужно. Есть заболевания, которые требуют постоянного контроля, каких-то регулярных профилактических и лечебных действий. Во многих специальных школах и интернатах ребенку оказывается не только педагогическая, но и медицинская помощь. В них есть бассейны, грязелечебницы, детям с заболеваниями опорно-двигательной системы, например, делают массаж, проводят физиопроцедуры, занимаются с ними лечебной физкультурой и так далее.
Конечно, бассейн хорошо бы иметь в каждой школе. Специальные же процедуры можно было бы проводить в оздоровительных центрах, куда ходили бы дети из разных школ. Но этого пока нет. Нет звуковых сигналов, чтобы слепой ребенок мог безопасно перейти дорогу между школой и центром, нет лифтов, чтобы добраться в коляске до своего класса на пятом этаже, нет...
Много чего нет. Хотя все эти проблемы в общем-то, конечно, решаемы.

Вероника Бродская,
психолог:

– Думаю, усилий одного Министерства образования здесь мало. По просьбе зарубежного благотворительного фонда я проводила анонимный опрос родителей детей, посещающих обычные массовые школы. Так вот, примерно треть были не против, чтобы в классе, где учится их ребенок, появился инвалид, процентов десять написали, что они не знают, как относиться к этой проблеме.

А многие родители против

Тем, кто против, в анкете предлагался еще один вопрос: почему? Большинство его проигнорировали. Возможно, неловко было признаться в истинной причине. Но скорее всего мотив был неосознанный. Несколько человек так и написали: «Не знаю, почему не хочу». Еще несколько опасались, что педагоги снизят общие требования, ориентируясь на больных, а потому слабых учеников, и тогда их собственные дети не получат должного образования. Двое родителей волновались не о своих здоровых детях, а об инвалидах – не замучат ли их сверстники?
Наиболее полных было лишь два ответа. Один папа рассказал, что у него самого глухонемые родители. Конечно, своих родителей он очень любит, а вот глухонемых вообще опасается. Потому что когда они собираются вместе, например, в клубе общества глухих, ненависть по отношению к иным, здоровым, просто витает в воздухе. По его мнению, все эти клубы по “недомоганиям” надо разогнать или на худой конец не допускать туда детей. Путь они ходят не в кружок глухих, а в кружок живописи, танцев или лепки, например. Что касается учебных заведений, то специальными для глухих могут быть только дошкольные и начальные. Дальше дети должны быть рассеяны по общеобразовательным школам. И он согласен, чтобы его здоровые дети учились вместе с инвалидами, но только в том случае, если инвалидов с каким-то одним заболеванием в классе будет не больше двух. И если педагоги будут достаточно мудры, чтобы гасить возможные конфликты. Не важно, кем спровоцированные: больными или здоровыми.
Последний ответ, о котором мне хотелось бы рассказать, был от мамы. Когда она была беременна, ее мама все время ей напоминала: не смотри на больных и некрасивых, иначе и у тебя родится либо урод, либо болезный. Сначала она посмеивалась, а потом поймала себя на том, что пялится на красавцев и отворачивается даже от слишком курносых. Знаю, что глупо, написала эта мама, но я места себе не нахожу, если у сына появляется бедный, несчастный или слишком неуклюжий друг. Мне кажется, что беды заразны, а так хочется, чтобы он был счастлив, красив, богат. И добр, конечно. А для этого он должен о ком-то заботиться. Не знаю, как поступлю, если его другом станет инвалид. Я и согласна, и нет.

Священник Георгий Чистяков,
ученый, писатель, директор Научно-исследовательского центра по религии и религиозной литературе Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы, член-корреспондент РАЕН:

– Ничего другого невозможно ожидать в стране, где исповедовалась идеология, близкая по сути к нацистской. В безбожной советской стране инвалидов как бы не было. И мы привыкли бояться любого больного, шарахаться от инвалида как носителя какой-то инфекции, которая передается воздушно-капельным путем. Естественно, нездоровый человек оказывается в изоляции.
Еще Шатобриан сказал, что если у людей отнять Бога, они пойдут в хижину колдуна. Отсутствие религии сделало всех нас очень суеверными, все сегодня боятся дурного глаза, сглаза, порчи и так далее. Это очень опасно. Потому что свидетельствует о том, что больны как раз те, кто считает себя здоровым. Больны не физически, а духовно. И если уж быть совсем точным, совсем жестким и в чем-то безжалостным, то боязнь больного человека, болезни, того, что твой ребенок окажется рядом с уродом (давайте называть вещи своими именами), – эта боязнь вместе с другими фобиями на грани психического заболевания.

Дикарь в ребенке просыпается с подсказки взрослого

Неосознанные страхи – это проблема не детей, это проблема взрослых. Это родителям не хочется, чтобы их ребенок общался с иным и потому опасным, это родителям кажется, что больной ребенок уродлив. Дети в этом смысле гораздо мудрее. Сколько я знаю случаев, когда абсолютно здоровые мальчишки влюблялись в тяжело больных девочек, пациенток Российской детской клинической больницы, где находится мой приход. Родители были в ужасе, а мальчикам это казалось в порядке вещей. И я даже думаю, что когда юноша теряет свою возлюбленную в 16, а то и в 15 лет, в этом нет ничего для него страшного. Это та боль, которая не ломает, а возвышает.

Конечно, и дети бывают злыми и жестокими. Потому что в ребенке, как и в каждом из нас, где-то глубоко внутри сидит, выражаясь по-богословски, ветхий человек. Дикарь, который относится к другому, иному как к какой-то опасности, как к человеку, который не имеет никакого права на существование. Но здесь изменить вектор движения на самом деле очень несложно. И я думаю, что дети начинают дразнить слепого, глухого или сидящего в инвалидной коляске, когда им это подскажет кто-то старший. Дикарь просыпается с подсказки.
Да, иной ребенок требует больше внимания и больше любви. Потому что иному всегда труднее. И это касается любого иного. Если он даун, если он слеп, если передвигается несамостоятельно, если он принадлежит к другой народности, если у него другая религия, другой цвет кожи или разрез глаз.
И безусловно, терпимости, толерантности надо учить. Сегодня в США, Великобритании, да и в других европейских странах дети с очень большими проблемами здоровья, в том числе и психическими, учатся вместе с обычными детьми. Там инвалиды вообще имеют абсолютно равные со здоровыми права во всем. Но это не произошло само по себе. За этим стоит большая и сложная работа государства. Мало улучшить условия в школе и построить везде лифты и пандусы. Надо, чтобы работодателям стало выгодно создавать рабочие места для инвалидов, надо формировать общественное мнение через средства массовой информации, кино.
Я убежден, очень многое изменится, когда в высших учебных заведениях России будут отменены конкурсы. Когда мы наконец сумеем обеспечить набор студентов через школьные экзамены, собеседование, но ни в коем случае не через конкурс, когда один должен оттеснять другого. Это чисто звериное представление об успехе – чтобы прорваться к миске, надо оттеснить других. В результате человек оказывается нацеленным на борьбу не за знания, а за то, чтобы быть лучше, чем кто-то другой.
Наша школьная программа, ориентированная на будущее конкурсное соревнование, в высшей степени перегружена и рассчитана на ученика, который учится двадцать часов в сутки. Который не играет в волейбол, в теннис, не ездит с родителями по субботам и воскресеньям за грибами. И это тоже очень опасно. Родители думают, что их дети здоровы, но на самом деле они все больны, потому что постоянно сидят за уроками, все время торопятся на какие-то дополнительные занятия, вечно в пути с одних курсов на другие. А в школе надо учиться с радостью.

Иногда надо разрешать детям побездельничать в школе

Погонять мяч, сходить в музей. Нужно устраивать праздники, веселиться. Ведь юность дается один раз. Наши дети, к сожалению, ужасно похожи на маленьких старичков. Мы отбираем у них детство, лучшее время их жизни. А потом удивляемся, почему человек в тридцать лет, когда он получил высшее образование, защитил кандидатскую диссертацию, уже завел семью, вдруг начинает ночи напролет просиживать в каких-то клубах. Да потому что он не доиграл в свое время. Потому что он пытается таким стихийным путем вернуть отнятое у него детство.
Природа берет свое. Гони ее в дверь – она войдет в окно. Наша задача как родителей не воспитывать безостановочно своих детей, а дружить с ними. Дети не находятся у нас на службе в должности покорных роботов. Нет, мы – друзья. Маленький человек, с которым говорят на равных, делятся впечатлениями, сомнениями и проблемами, у которого плачут на плече, становится в результате совсем другим. Это понимали наши бабушки. И они бы никогда не сказали: не смотри на калеку, не дружи с больным и слабым. Моральный надлом произошел на рубеже шестидесятых и семидесятых годов, когда начало уходить то поколение, которое сформировалось до революции и которое было в трудные советские времена носителем положительных ценностей, того скрытого в обыденной жизни христианства, которое спасало людей.
Ссылки на то, что сегодня слишком стремительное время и поэтому заниматься детьми некогда, абсолютно несостоятельны. Легких эпох не бывает. Другое дело, что нам всегда самым трудным кажется сегодняшний день. Но ведь дружба и не требует слишком много времени. Достаточно пяти минут на кухне утром и пяти минут вечером. В эпоху мобильных телефонов можно позвонить и три, и четыре раза в день. Всего мгновение нужно, чтобы ребенок почувствовал: о нем помнят, за него переживают, его любят.
Почему мы должны дружить с другим, физически менее сильным? Для чего создавать специальные дорогостоящие учебные и рабочие места, если можно откупиться пенсией? Да просто для того, чтобы самим остаться людьми, не превратиться в животных.
Когда мы отвергаем инвалида, эта грань все время приближается к нам. Когда мы отвергаем одного, потому что он инвалид, всегда встает вопрос: а кто следующий?


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru