Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №68/2001

Вторая тетрадь. Школьное дело

Василий КОЛЬЧЕНКО

...Если ты учитель

Вот и наступили дни Соловейчиковских чтений. Чтения существуют, чтобы говорить о детях, о школе, о счастливом и свободном будущем детства и школы, которое мы стараемся приблизить. Об этом писал Симон Львович Соловейчик, и ничего более важного в педагогике нельзя придумать. Меняются слова, меняются конкретные предложения и люди, которые их высказывают. Основная идея остается.
Для того чтобы сделать детскую и взрослую жизнь интереснее, бодрее и успешнее, надо сначала обеспечить одно условие, которое кажется настолько очевидным, что о нем часто забывают. Это условие – право каждого из нас на жизнь. О нем напомнили самолеты, атаковавшие небоскребы Нью-Йорка одиннадцатого сентября. Погибли тысячи невинных людей из десятков стран. Они осыпались пеплом на улицы и дома нижнего Манхэттена, не найденные спасателями, пропавшие без вести – чьи-то дети, родители, учителя, ученики.
Молчать об этом сегодня немыслимо. Мы говорим о школе, а ведь именно школа особого типа и усердное в ней учение ожесточают сердца будущих террористов, превращая их в роботов-убийц. Ведь были же и они когда-то обычными детьми – смеялись, играли, баловались, а теперь мечтают об одном – убить и умереть, словно околдованные романтикой смерти, одурманенные верой в свою бесчеловечную идею.
Мы видели их на телеэкране – подростков из сектантских школ, горячо заверяющих, что завтра вместо одного бен Ладена придут сотни. Само имя движения, победившего в Афганистане, – Талибан – означает «ученики». Они считают себя учениками Бога, хотя все вокруг видят в них учеников дьявола. Кто возьмет верх?
Я думаю о том, что сказал бы сегодня Симон Львович. Мне кажется, он говорил бы о борьбе идей. Да, впереди борьба разведчиков, военных, ученых и финансистов. Но все это необходимо лишь потому, что в смертельной схватке столкнулись идеи – свободы и насилия, гуманности и жестокости, толерантности и нетерпимости, прогресса и пещерных суеверий.
Цивилизованный мир вокруг нас разнообразен, беспечен и разобщен, и Америка – его воплощение.
Поэтому такое громкое эхо у падения нью-йоркских башен: в один миг забылись мелкие разногласия, которые еще вчера казались важными, слетела беспечность, а разобщенность сменилась единством. Мир ответил правильно, нравственное чувство не подвело жителей Нью-Йорка, Америки и всей планеты.
...Ровно два года назад я прилетел в Москву на Вторые Соловейчиковские чтения. Поздно вечером после первого насыщенного дня мы все, организаторы и гости чтений, сидели в кафе. Кто-то спросил о моих американских впечатлениях. Две вещи показались мне тогда важными.
Одна – что, несмотря на многие глупости, ошибки и недостатки, о которых я мог бы рассказывать до утра, американская жизнь заслуживает одобрения и изучения.
Вторая – что, несмотря на почти безоблачное благополучие и прогресс, у меня нет сомнений, что Америку в ближайшем будущем ожидают серьезные испытания и потрясения. Просто потому, что безоблачная погода когда-нибудь да сменяется дождем и бурей.
Сейчас эта буря началась. Наивен тот, кто надеется ее переждать, не замочив ног, не желая огорчаться печальными новостями. Через неделю после трагедии нью-йоркские власти открыли доступ в нижний Манхэттен, и я решил поехать в университет, где работаю уже несколько лет. Он находился в двух кварталах от башен-близнецов и был закрыт всю неделю.
Сел на паром, перевозящий людей через нью-йоркскую гавань, – его только что открыли, чтобы облегчить транспортные проблемы. Панорама манхэттенских башен, словно вырастающих из воды, – зрелище сказочное, к нему привыкнуть невозможно. Люди столпились на носу парома и молчали, глядя прямо вперед. Вместо привычного силуэта двух самых высоких башен зиял провал, из которого поднимались клубы дыма...
При выходе с парома со мной поздоровался один из спасателей: «Доброе утро, сэр!» По одной стороне Бродвея шли пешеходы, на другой расположились спасатели и полиция. Пешеходы шли медленнее обычного, словно заторможенные: на одной стороне – мирная жизнь, на другой – военный лагерь.
В самом начале Бродвея, прямо посреди улицы, стоял рассерженный бронзовый бык – символ биржи. Из его ноздрей торчал американский флаг, а сзади была наклеена листовка розыска с портретом Усама бен Ладена.
Улица была чистая, но на витринах запертых магазинов лежал слой пепла, и опять я подумал о людях, которые превратились в этот пепел, об их семьях, об их детях...
Вы думаете, не стоит растравлять раны? Но какое будущее предстоит нашим детям, если их учителя будут уходить от самых больных вопросов?


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru