Тропинка к опустевшей деревне

Когда дети пришли сюда, она наполнилась голосами. А потом мы все замолчали и прислушались...

...Детям еще ничего не говорю, а сама уже хожу-брожу не один день. Нужна зацепочка – у нас ведь не город, так вот просто в какой-нибудь музей не махнешь – тут безумие какое-то, чувствую, требуется.
Стоп. Есть зацепочка! В этом году исполнилось шестьдесят лет, как началось “великое переселение народов” местного масштаба. Десятки тысяч людей из тысяч деревень и сел, из целого города Мологи были подняты и переселены в новые места проживания. Часть их осела в наших краях. Это уходящее поколение – записать бы их воспоминания!

– Ребята, я решила в Ратаевскую Горку сходить, вы как, не составите мне компанию?
– А зачем?
– Пешком?
– На целый день?
Оставляя в секрете главную цель, я говорю, что там живет много пожилых людей, хочется встретиться с ними, поговорить, пообщаться.
– Давайте разделим листочек пополам и напишем в левой стороне – что мы ожидаем от этой экспедиции (уж называть – так серьезно!), а в правой – чего боимся.
Собрав листочки, обнаружила, что ждут они гораздо больше: “приключений”, “угостят пирогами”, “всю дорогу будем смешить друг друга”, “хорошей погоды”. Никто не написал главного – “общения с интересными людьми”. А опасения были вполне серьезные: “нас не пустят”, “все воров бояться стали – не откроют”, “грустно будет – деревня почти пустая”, “одни старики и старухи – что там может быть интересного?”.
Предлагаю порвать на мелкие кусочки половинку с опасениями и развеять по ветру, а половинку с ожиданиями положить поближе к сердцу.
Минут двадцать – и мы на месте. Опознавательный знак на дороге, почему-то стихают шутки, смех, дети становятся чуть взрослее и серьезнее. Есть в этом что-то. Точка. Отсчет. Здесь я должна открыть детям цель нашей экспедиции.
Говорю:
– В этой деревне четыре слоя населения. Из сорока трех дворов сейчас обитаемы только двадцать пять. Остальные заселены дачниками, но они уже отбыли “на зимние квартиры”. Другой слой – это коренные жители. Таких осталось очень мало – пять-шесть человек. Еще есть переселенцы второй волны. Это люди, как правило, с несложившимися судьбами, разбитыми семьями – их-то и боятся старики, потому и живут под запором, даже днем не открывая дверь случайным людям.
Четвертый слой – это переселенцы первой волны. Когда стали заполнять чашу Рыбинского водохранилища, эти люди покинули свои дома и поселились здесь. Очевидно, это были люди особой породы, потому что среди них много долгожителей.
Наша задача – послушать их, записать как можно больше, сфотографировать. Договариваемся не входить в дом оравой (хоть и не много в классе ребят), делимся на группы: одна работает в доме, другая – около.
– Что записывать? (Семиклассники – что с них взять!)
– Все, все, все! (Рассказ, одежду, убранство дома, посуду. Около дома – постройки, растения, деревья, животных – да мало ли еще что!)
– Как долго будем находиться в доме?
– Ориентируемся по обстоятельствам. Если я поднимаю карандаш вверх, тихонько, без лишних разговоров собираемся.
Вести незваных гостей в чужой дом, согласитесь, немножко страшновато, даже если люди эти хорошо известны и обычно любезны. Страшновато и за память этих людей – что сохранила она? Поэтому я и дала детям задание записывать все-все, что попадется на глаза, а потом в классе выбрать из этой кучи кое-что полезное.
На группы разделились по жребию и без проблем – все давно отработано. Ручки-тетрадки в рюкзачках – об этом тоже напоминать не пришлось – дело обычное. Фотоаппарат готов – в путь!

Первая встреча – сразу непредвиденное обстоятельство. Бабушка, которой уже далеко за семьдесят, колет дрова! Да так ловко! Успели щелкнуть – вот будет фотография! А она уже радушно приглашает в дом, достает старые фотографии, документы, награды. Разрешает потрогать (я этому чрезвычайно рада: прикосновение всегда больше, чем взгляд!).
Бабушка долго нас не отпускает, узнает, кто чей, вспоминает родителей, дедушек и бабушек – их добрый след на земле. А моим-то как приятно! Прощаются чинно, совсем по-взрослому, гуськом спускаются с крылечка.
Идем дальше – дед строит дом для внука. Долго ходим около, охаем-ахаем. Заглядываю потихоньку в тетрадочки, вижу, что не только пишут, но и рисуют, видимо, так проще.
Отпустила ребят побродить вокруг дома, предложив через пять минут собраться у колодца. Для краново-водопроводных детей колодец – это тоже диковина. А хозяин еще вычерпнул ведро студеной водицы и предложил всем попить (зубы ломит!). Предупредил, чтобы не боялись: колодец на ключах, от такой воды никогда не бывает простуды. И правда! Удивил вопрос Саши: “Зачем вы строите дом, ведь деревня все равно умирает, одни старики?..”
Мудрый человек заглянул ему в глаза: “Не умрет. Ты что думаешь, вся Россия умрет? Нет! Сначала мой внук поселится, а потом еще кто-то...”
Всю следующую неделю ждем фотографий и разгребаем свои записи, стараясь извлечь то, ради чего и была задумана эта экспедиция.
Когда фотографии вклеили в альбом, рядом вписали детские (не без помощи родителей) рассказы. Кроме этих рассказов у ребят еще осталась целая куча всякой всячины, решаю все это хотя бы выслушать. Предлагаю игру “Я знаю, что...”. Чьи знания не иссякнут дольше всех? И началось:
– Я знаю, что улица, на которой селились марьинские, называется Притыкино.
– Я знаю, что здесь протекает ручей, которого нет на карте района, называется он Малашка.
– Я знаю, что в одном палисаде растет море шиповника.
– Я знаю, что здесь двадцать семь рябин, есть с вкусными ягодами, а есть и не очень.
– Я знаю, что крылечки у домов какие-то сказочные, похожи на терема.
– Рамочки на стенах...
– ...полотенца ручной работы, даже не верится.
Что же дальше? Эта мысль не дает мне покоя, интерес не спадает. Пригласили экологов-девятиклассников об истории водохранилища рассказать – мало! Послушали нашу учительницу-пенсионерку, у которой переживания о затонувшей родине в стихи переплавились.
Теперь, пожалуй, можно и Распутина читать, “Прощание с Матёрой”. Сначала, конечно, пусть поблуждают, что-то схожее с тем, что услышали, найдут, а то на слово “прочитайте” у них аллергия. А вот если наткнутся случайно на строки: “Вот и не стало Матеры – царствие ей небесное, как бы сказала, перекрестясь, мать. Вот и не стало Матеры-деревни...” – тогда, может, и прочитают. И в Ратаевскую Горку еще вернутся, чтобы посмотреть в глаза стариков.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"