Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №47/2001

Вторая тетрадь. Школьное дело

Ольга ШАВАРД

...Мы идем домой – в Херсонес!

Потому что здесь, на берегу Черного моря, мы не просто экскурсанты, а настоящие хранители

“Опять в Херсонес? И не надоело вам в одно и то же место семь лет ездить?” – удивляется моя старшая дочь, большая любительница поездок по городам, походов горных и байдарочных, при виде рабочих кожаных перчаток (от колючек) и фирменных тяпок (для прополки), которые мы с младшей дочерью в очередной раз проверяем на прочность. Да, мы с ребятами из нашей школы опять едем в Севастополь, в Херсонесский историко-археологический заповедник. Надоело? Может ли надоесть то, о чем мечтаешь и куда тянет весь год?
Каждый раз, когда поезд подъезжает к Севастополю, проходит один за другим несколько туннелей в горах и вскоре показываются корабли Севастопольской бухты, я начинаю говорить: “Здравствуйте! Хайре!” (“привет” по-древнегречески) – и вижу, как замирает что-то в душе у ребят: у тех, кто впервые – “Ух ты!” – восхищение, у тех, кто не в первый раз – “Ура! Хайре!” А потом мы говорим “Хайре!” знакомым улицам города, черной фигуре с крестом – святому князю Владимиру, крепостным стенам Херсонеса, античному театру, итальянскому дворику, базиликам с колоннами, городищу, моей любимой завалинке – поваленной античной колонне и нашему домику в двухстах метрах от моря. Домику, где несколько лет наша группа школьников из Москвы живет под покровительством главного археолога заповедника. Когда-то в этом рабочем домике для экспедиций жили студенты-историки, археологи из Москвы, Ленинграда, Киева. Сейчас на организацию таких экспедиций денег почти не осталось. Американцы здесь за раскопки большие деньги платят.
За что же нам такая честь и такой эксклюзив? Мы добровольно, просто так пропалываем “дома без крыш”– городище, музей античного и средневекового города под открытым небом, зарастающий колючей крымской травой по пояс и мешающий экскурсантам осмотреть заповедник и представить, как все здесь было устроено. За эти годы мы научились это делать мастерски руками и разными тяпками и быстро учим этому ремеслу всех наших новичков (ежегодно группа на треть сменяется, но есть такие, кого назовешь старожилом и потому асом “прополочного дела”).
Мы сами планируем, сколько и когда нам работать, а когда отдыхать и купаться. Когда полем, разговариваем, шутим, поем. Тут-то, на работе, главное и выявляется, формируется, корректируется. Ведь не так просто некоторым исходить из того, что каждый работает на совесть – сколько может. Это означает, что и самому надо хорошо работать – не скрыться и, закончив, помочь другим, потому что они тоже работали на совесть, но они слабее или их участок большей засоренности. Рядом с нами работают археологи, рабочие. Мы нередко расчищаем им путь, и они с нами беседуют как с младшими коллегами.
Конечно, мы и купаемся, и на водных горках катаемся, и развлекаемся, ходим в театр и кино. За месяц успеваем изучить весь Херсонес, прослушать массу экскурсий, как избранные побывать в разных музейных фондах, потрогать многое своими руками и послушать удивительных, влюбленных в свое дело реставраторов и научных сотрудников, поставить свои маленькие спектакли в античном театре (для себя же) и прошагать весь Севастополь.
Конечно, мы ходим в походы по крымским горам, пещерам, ездим по интересным местам Крыма. И когда, расположившись прямо на траве Малахова кургана, мы читаем “Севастопольские рассказы” Толстого или “Дашу Севастопольскую” Лукашевич, глаза у ребят особые, причастные: ведь видишь, как это все здесь было.
Однажды, гуляя по Городскому холму, мы услышали знакомую песню: “Ой, ниточка тоненькая...”. Зашли. Репетировал фольклорный ансамбль Российского Черноморского флота. Запели вместе, потом одни. Пели целый час (в группе были ребята из нашего фольклорного ансамбля, а остальные прошли школу фольклора). Немолодые люди из ансамбля улыбались и вытирали слезы: “Значит, жива еще Россия...” Мы потом вместе с ними на Приморском бульваре на празднике города выступали. А над одним военным кораблем Российского флота, как оказалось, шефствует наш Восточный округ Москвы. Мы и там побывали.
Может быть, самое большое счастье от всего этого испытываем я и мои взрослые друзья-коллеги, для которых такой род работы и отдыха (а вернее, образ жизни) желанный? Но, наверное, счастье состоит и в том, что и для ребят, таких разных, для кого сразу, а для кого постепенно, такая жизнь становится не в тягость, а в радость. Они хотят проводить свои каникулы так: вставать очень рано (а то будет жарко на прополке), работать 3–4 часа в день, ходить за продуктами, готовить, все убирать и мыть за собой, жить с минимальным комфортом. Не всякий в возрасте 9–12 лет этого захочет, даже если к работе прилагаются море, походы и экскурсии. Но уже в сентябре в школе начинаются вопросы: “А мы в Херсонес в этом году поедем?” И я счастлива, что просто загорать, купаться и развлекаться им мало, скучно, что нам вместе хочется жить другой жизнью.
Дети, подбирающие на территории заповедника мусор в свое нерабочее время, просто проходя мимо (“Опять кто-то накидал, ведь утром все убрали! Неужели лень до урны донести?!), дети, идущие с работы усталые, но довольные (“Хорошо сегодня поработали, много сделали!”), дети, смотрящие на результаты своего труда (“А ведь еще позавчера бы здесь никто не погулял, как здорово теперь!”), дети, бегущие тушить пожар (“Наш холм горит!”), дети, с звенящей дрожью в голосе читающие слова присяги граждан Херсонеса: “Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девой, богами и богинями олимпийскими, что не нарушу демократии...” – это дорогого стоит.
Однажды, гуляя по Севастополю, мы увидели вывеску “Детская морская флотилия”, а через два дня энтузиасты-преподаватели этого чудесного детского клуба для мальчишек и девчонок – отставные морские офицеры – проводили для нас экскурсию в своих классах и на учебном корабле. На палубе трое мальчишек из клуба возились с каким-то механизмом. У них были удивительные лица. Они были заняты нужным делом.
Мы были экскурсантами. Они же – работниками в своем храме, чем-то похожими на нас в Херсонесе. Корабли их очень редко выходят в море – нет денег. Но настоящее море плескалось рядом. Они чинили настоящий корабль, и в их глазах плыли корабли. Мы не ведем раскопок в Херсонесе. Этим занимаются сейчас только специалисты. Но каждый квартал городища, нами вычищенный, ежегодно снова зарастает колючками и бурьяном и ждет нашей помощи – помощи фирмы “Прополка памяти”. Теплые камни Херсонеса помнят наши пятки и наши тяпки, а мы – глазом, телом, ухом, носом – помним их. Присоединиться, пропитаться, породниться, наверное, возможно только тогда, когда выкладываешься, отдаешь себя.
Вечером мы часто возвращаемся из малых и больших путешествий по Севастополю и окрестностям. Бредем по Древней улице долго пешком в сторону Херсонеса, а значит, и моря. Народ, возвращающийся с моря, разморенный, движется нам навстречу и удивляется: “Куда идет эта группа детей со взрослыми на ночь глядя?” А мы идем домой, к морю, в Херсонес.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru