Дети могут научиться делать только то,
что им хочется!

Школа Песталоцци в вопросах и ответах

Можно сказать, что Ребекка и Маурицио Уайльд – наши старые друзья. Мы писали об этих замечательных учителях из Эквадора в декабре прошлого года («ПС» № 96). Тогда нам показалось, что более точным было бы назвать их школу школой для ребенка – так тонко понимают они детскую жизнь и умеют воплощать в жизнь самые заветные мечты ребятишек. Сегодня – новая встреча. Российские учителя задают вопросы, а эквадорские – отвечают. И не исключено, что наша заочная встреча превратится в настоящую: ведь Ребекка и Маурицио собираются в будущем году приехать в Россию.

Какова роль учителя в начальной и средней школах Песталоцци?

Ученики начальной школы очень заинтересованы в активном опыте: как можно сделать что-то. Ученики средней школы уже интересуются, как это что-то работает. Они оценивают, что хорошо, что плохо, и при этом становятся философами. Поэтому учитель в начальной школе поддерживает активный опыт ребенка, но не дает ему готовых решений, если тот, действуя, столкнулся с проблемой. А в средней школе учитель помогает ребенку в приобретении большого, порой затруднительного опыта, через который проходят дети и подростки, но при этом не объясняет, что правильно, а что нет. Ученики должны получить понимание этого сами.
Значение слова “учитель” может ввести в заблуждение. Мы убеждены в том, что никто ничему научить не может. Предположим, что я фермер. Если я хочу вырастить урожай, я подготовлю для него почву – среду для семян. Я не буду объяснять семенам, что им нужно делать, они сами это прекрасно знают. То же самое и в нашей школе. Основная забота и ответственность учителя направлена на сохранение этой среды – почвы, в которой обитают наши дети, а не на самих детей. Большая ответственность учителя в том, чтобы он фиксировал деятельность каждого ученика. Мы обсуждаем действия ребенка с учителями и родителями.
Многие задают вопросы о дисциплине и поведении. Мы считаем, что нет ни взрослых, ни детей, которые, находясь в здравом уме и нормальном самочувствии, вели бы себя неадекватно. Проблема настроения, дисциплины и нормального поведения является проблемой здоровья. Мы должны заботиться о том, чтобы лучше изучить детей и поддерживать в них хорошее состояние духа. И мы свято в это верим.

Почему дети, которые учатся у других учителей, не принимаются в вашу школу? Не потому ли, что это создает путаницу у детей?
Программа нашей средней школы в том, что дети должны сами определить, чем им хотелось бы заниматься: “Я хочу окончить школу и пойти работать туда-то. А это то, чем я буду заниматься дальше”. В своей практике мы сталкивались с детьми, которые не могут сами принимать решения, им хочется, чтобы кто-то подсказал им, что делать. Наш подход в том, чтобы не быть советчиками со стороны. И для нас та точка отсчета, когда дети начинают сами принимать решения, является переломной.

Не могли бы вы привести пример какой-либо деятельности, которую бы вы не разрешили в своей школе?

Например, уроки музыки, плавание, футбол, карате, теннис. Не знаю, понимаете ли вы, что такие виды деятельности являются основными видами сенсорно-моторной деятельности, контролируемой взрослым снаружи. А мы считаем, что основные виды сенсорно-моторной деятельности должны управляться ребенком изнутри.
У нас учился ребенок, отец которого хотел, чтобы его сын стал известным спортсменом. Поэтому уже в четыре года его сын брал уроки плавания. В нашей школе детям предоставляется возможность посещать уроки плавания по желанию. С самого начала своего появления в бассейне мальчик стал хвастаться. Он хорошо плавал, и дети завидовали ему, потому что не умели плавать, а могли только играть в воде. Весь учебный год этот маленький мальчик просидел на краю бассейна, свесив в него ноги, и равнодушно наблюдал, как играют дети. Он не мог играть с детьми в воде, потому что тренер по плаванию не научил его играть. Для нас этот пример был очень впечатляющим. Мы никогда не говорим детям, что делать, наша философия заключается в том, что дети должны исходить из своих желаний.
Вот другой пример. Моя жена – неплохой музыкант. Она предоставляет детям возможность получить опыт в этой области и позволяет им проявлять инициативу. Проблемы появляются, как только дети начинают проявлять интерес к музыке. Родители в восторге, и они незамедлительно отправляют их учиться музыке. Обычно через месяц желание заниматься у ребенка пропадает навсегда. Уроки музыки в этом возрасте могут привести к приобретению хорошей техники, но не к развитию таланта. Мы же не хотим обучать детей какой-либо технике. Дети сами должны решать, что им делать.

Что, если дети отказываются учиться читать и писать? Может ли случиться так, что они не будут уметь читать и писать к 17 годам?

Нет. Если человек не находится в состоянии постоянного стресса или не лишен рассудка, то ему должно быть все интересно. А если ребенок не интересуется тем, что происходит вокруг него, то с ним происходит что-то неладное. В таком случае мы пытаемся выяснить, в чем причина, не устанавливая диагноза. В основном мы пытаемся вернуться к двум самым важным для нас вопросам: любят ли ребенка его родители? уважают ли они его?
Если ответы отрицательные, мы начинаем с уважения. Все переживаемые чувства, когда ребенок нелюбим или неуважаем, вследствие сенсорно-моторного взаимодействия со средой, организмом воспринимаются очень болезненно. Дети находятся в состоянии напряжения и сильно страдают. Чтобы облегчить такое состояние, нужно научить этих детей плакать. Плач снимает все негативные переживания. В таком же направлении мы работаем и с родителями. Детям нужно получать постоянную поддержку со стороны родителей.
Страдающие дети не могут сами принимать решения: чтобы принимать решения, нужно отчетливо понимать, чего ты хочешь. Если ребенок переживает такие страдания, то ему не хочется думать о них, так как автоматически у него появляется страх боли. Поэтому и нет желания заглянуть в себя, разобраться в себе, и тогда ребенку становится скучно. Поэтому, если мы наблюдаем скучающего ребенка и если он спрашивает нас, чем ему заняться, мы понимаем, что это признаки большого внутреннего страдания. Такой ребенок нуждается в нашей помощи.
Чтобы избавиться от этих страданий, нужно вывести наружу энергию, связанную с этой болью, помочь найти ей выход через плач и избавиться от нее.

У нас особое отношение к чтению и письму. Сначала нужно познакомиться с разными элементами: буквами, звуками, порядком букв в слове, чередованием звуков, прежде чем научиться читать и писать. Все это связано с сенсорно-моторной деятельностью. Для детей в 5–7-летнем возрасте это очень интересно. Но из этого автоматически не следует, что у них есть интерес к чтению; они только приобретают сенсорно-моторные навыки. Если мы неправильно истолковываем этот интерес и пытаемся, чтобы они пользовались процессом чтения как инструментом погружения в мысли или общения, тогда мы получим неадекватный результат. Именно поэтому в нашей подготовительной школе дети свободно играют с основными элементами чтения и письма, но при этом их не заставляют читать и писать. Если им хочется читать, то они читают, но только для того, чтобы получить сенсорно-моторные навыки.
В начальной школе у нас собрано много учебного материала для того, чтобы ребенок мог постепенно войти в мир чтения и письма, находясь в своем собственном пространстве и темпе. В 8-летнем возрасте ребенок сильно мотивирован, чтобы играть со значением слов. Примерно к 10–11 годам они овладевают чтением и письмом окончательно и с этого времени занимаются чтением и письмом с удовольствием. Они даже осуждают между собой тех мальчиков и девочек, которые не любят этого делать.

Я знаю, что некоторые дети уже в 4–5 лет очень хотят научиться читать, без какого-либо воздействия со стороны взрослых. Так было и со мной: я начал читать в раннем возрасте и перестал к 11–12 годам. И это противоречит тому, о чем говорите вы.

Давайте рассмотрим обстоятельства, которые могли бы привести к такому положению вещей. Прежде всего дети могут перестать делать что угодно, но они не могут перестать хотеть быть любимыми. Реальной их потребностью, которую они постоянно демонстрируют, является игра с водой и землей. Ребенок приходит домой мокрый и грязный, чему очень огорчается его мама. Опыт, который получает ребенок, заключается в следующем: “Если я прихожу мокрый и грязный, то мама меня не любит, а я хочу быть любимым”. Примерно в этот же период, когда ребенок приобретает такой опыт, он начинает интересоваться буквами и играть с ними. Мама одобряет эти занятия и говорит ему: “Какой ты молодец!” Именно из-за того, что ребенок хочет, чтобы его любили всегда, он может отказаться от своих реальных потребностей. У нас были дети, которых любили родители, но не очень уважительно к ним относились. Я всегда вспоминаю по этому случаю мальчика, который умел читать в 5-летнем возрасте, но в то же время у него был недостаток в моторных способностях, он был чрезмерно возбудим и, как следствие, мастурбировал 5–6 раз за утро. Мы рекомендовали родителям лимитировать его в чтении и уважительно относиться к его двигательной независимости и деятельности, а не решать за него сенсорно-моторные проблемы, поддерживать его и успокаивать, когда он начнет плакать. В конце концов мы разрешили ему читать не более одного часа в день. Сейчас ему 12 лет, он сильно изменился, и его мама поражается тому, насколько он стал более спокойным, собранным, рассудительным и способным. Он смог догнать сверстников в своем сенсорно-моторном развитии и перестал мастурбировать.
Я не хочу сказать, что дети не в состоянии научиться читать и писать до определенного возраста, конечно, они могут, но я не уверен, что это хорошо. Обычно это не является их настоящей потребностью на данной стадии развития с психологической точки зрения.
Мы осознаем, что если организм получает неадекватные, не совпадающие с генетической программой на данной стадии развития переживания, то душевные страдания ребенка воздействуют на физическое состояние его тела, и оно начинает вырабатывать вещества, подобные наркотикам. “Я страдаю, мне нужны наркотики, и я вырабатываю их сам. И если позже у меня появляется доступ к наркотикам, я чувствую себя прекрасно, я расслабляюсь, и мне не нужно производить наркотики самому, я постепенно привыкаю к наркотикам извне”.
И если мы в состоянии уберечь наших детей от неадекватных впечатлений, помочь им избавиться от душевных страданий, заставив их плакать, то, я думаю, мы косвенно сможем подойти к решению проблемы наркомании. Для меня раннее чтение является одной из причин переживания душевных страданий. В этом заключается наша точка зрения, и наш опыт подтверждает эту точку зрения.
Если мы действительно готовы признать тот факт, что образование является результатом полученного опыта, то мы с опасением должны относиться к процессам, идущим в обычной школе. Мы посылаем детей в обычную школу, потому что хотим, чтобы они обучились разным предметам.
Мнение, что только в школе можно чему-нибудь научиться, ошибочно. Дети усваивают в обычной школе, что им нужен кто-то, чтобы научил их чему-то. И это тоже неверно. Возможно, у них появляется мысль: “Чтобы учиться, я должен делать то, что мне не нравится”. Иными словами, отрицательные побочные эффекты формируются в обычной общеобразовательной школе, что, с моей точки зрения, является губительным по сравнению с получением собственного опыта и понимания, на чем основывается наш подход к ребенку в школе Песталоцци.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"