Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №37/2001

Вторая тетрадь. Школьное дело

Демократическая экспертиза урока –
что это такое?

Итак, теперь уже никому не надо объяснять, что школа – это наша общественная и культурная жизнь в миниатюре. В школе сегодня все, как в жизни: на смену телевизорам и счетным машинкам – компьютеры; вместо черных передников – джинсы; были парты с откидными крышками – теперь вертящиеся стулья. И вот еще – отношения.
Отношения в наших школах все больше стремятся уйти от авторитарных и прийти к демократическим. Но как понять: школа уже стала демократической или еще нет? Ведь в отличие от взрослого мира демократия в школе не есть результат политической борьбы, а именно процесс становления особых, равноправных отношений между участниками школьного сообщества.
Надо сказать, что сначала об этом задумались наши американские коллеги. И открыли несколько школ, где пытались выстраивать именно демократический уклад жизни взрослых и детей. К ним присоединились педагоги и из других стран. В России эта идея особенно вдохновила коллектив московской школы самоопределения № 734. И сегодня мы предлагаем вам, дорогие читатели, материалы учителей и учеников этой школы, которые они принесли нам в редакцию. И если вы хотите разобраться: можно ли назвать вашу школу, ваш урок, уклад школьной жизни демократическим, то – пожалуйста! – зовите их в гости. Это можно сделать официально.
Телефон Ассоциации демократических школ России (095) 461-06-23.

Здесь главный критерий – саморазвитие

Как измерить уровень демократичности? Зачастую в противовес уроку авторитарному его определяют скорее с позиции “не”: учитель не кричит, не грубит, не запугивает.
Однако представим себе такую картину: сорок пять минут учитель говорит тихим, ласковым голосом, улыбается, проводит веселые игры и бодрые физкультминутки. Урок прошел “на ура”: дисциплина прекрасная, задания – коллективные, индивидуальные – сменяют друг друга, все продумано до мелочей. Но ни разу учитель не объяснил, почему задания чередуются именно в этом порядке, какой смысл был заложен в них, что каждый ученик может считать результатом своей работы. Считает ли ребенок себя успешным в конце урока и если нет – что теперь с этим делать?
Короче говоря, дети на подобном занятии послушно идут вслед за учителем, им может быть интересно и весело, но что происходило на уроке и зачем, они даже не задумываются. Можно восхищаться таким уроком, но нельзя считать его демократичным.
А как строит урок учитель, ориентированный на демократические ценности? По-моему, он прежде всего стремится к тому, чтобы каждый участник учебного занятия обрел свой смысл. Причем смыслы эти должны лежать в образовательной сфере. Ведь смысл ребенка может быть в том, чтобы просто отсидеть на уроке из страха перед двойкой или чтобы получить хорошую оценку, “заработать” велосипед. Только к образованию это не имеет никакого отношения.
Учитель, стремящийся к демократичным отношениям на уроке, помогает ученикам выявить свои смыслы и реализовать их. Тогда и ребята чувствуют, что взрослый всерьез относится к ним как к со-трудникам, даже если не говорит при этом сладким голосом и не разбивается в лепешку, стараясь их развлечь.
Демократию в этом понимании на уроке задает конечно же учитель. И для этого он сам должен быть свободен в выборе средств. Не может быть демократичным урок, много лет назад спланированный в программе, один для всех и расписанный по шагам в методичке. Красивым, мастерским – да, развивающим – наверное, но вот демократичным – вряд ли.
При проведении демократичного урока дело не в том, чтобы совсем не использовать традиционные учебники или формы работы и каждый день изобретать что-то невиданное.
Просто знания на демократичном уроке из цели превращаются в средство саморазвития. И если ученик понимает, какие знания необходимы именно ему именно сейчас, отсутствие каких навыков мешает продвигаться дальше, он сможет с помощью учителя подобрать себе задания и упражнения из самого обычного традиционного учебника.
А учитель, видящий смысл своей педагогической работы в таком взаимодействии с учеником, будет демократичен, не прикладывая к этому никаких специальных усилий.

Елена Куценко,
учитель начальной школы

...Мы не просто что-то проверяли, а старались понять и услышать друг друга

Когда в нашей школе педагогам и ребятам предложили отправиться в Астрахань в роли экспертов гуманитарной экспертизы, меня это увлекло. Показалось интересным: как можно вместе с ребятами и учителями из самых разных школ России разрабатывать демократичный урок и тем более обсуждать демократический уклад жизни одной конкретной не своей школы?
Экспертиза в Астрахани состоялась, и теперь я хорошо понимаю, что она сильно отличается от той, что называется государственной.
Самое главное отличие состоит в том, что мы были не проверяющими, от которых любую школу трясет во время проверки и после еще полгода, а помогающими решать проблемы, которые астраханскую школу волновали. Мы вместе искали выходы из сложных ситуаций и таким образом помогали друг другу.
А сначала мы попросили учителей и ребят прислать нам план будущей экспертизы, по которому они хотели бы, чтобы мы вместе с ними работали. Когда приехали в астраханскую школу, стали все вместе уточнять этот план и приняли наконец окончательный вариант. Тут же создали совместную московско-астраханскую экспертную команду из ребят и учителей и обсудили, как будем ходить на уроки и их анализировать, каковы наши критерии демократичного урока. Договорились, что и как будем смотреть в работе школьных органов соуправления: московского совета школы и астраханского парламента, суда чести и комитета согласия.
Наконец создали проектные группы из экспертов по различным направлениям: уклад школьной жизни, правовое пространство школы, проблемы выбора, управление и педагогический процесс в демократической школе. Причем эти проектные группы не были выдуманы. Астраханцы их предложили сами. Оказалось, что именно работа в этих группах давала возможность участникам экспертизы выявить основные проблемы школы и простроить шаги движения, определить интеллектуальные, финансовые ресурсы, без которых решение школьных проблем не представлялось возможным.
Еще в Москве мы обдумывали критерии, по которым можно оценивать уклад школы. При каких условиях его можно назвать демократическим. Я понял тогда, что экспертам, да и вообще всем нам, москвичам, нет смысла навязывать наше понимание демократического школьного уклада, а гораздо важнее выработать это понимание в совместной с астраханцами деятельности.
Собственно, так именно все и произошло.

Владимир КУРАШОВ,
учитель математики

Мне нравится, когда разгорается спор!

Откровенно говоря, сомневаюсь, что наше общество готово жить по демократическим нормам. Жизнь нас к этому не готовит, скорее препятствует.
Понимаю, что людей крайне сложно зажечь вовсе не развлекательной и не облегчающей их жизнь идеей. А тем более дать им понять, что, ломая свою повседневную жизнь, создавая то, чего у них не было, они станут свободнее. Помочь в это поверить, но не дать никакой гарантии. Хотя, наверное, в мире лишь единицы действительно знают, что такое быть свободными. Зато тысячи считают себя оными. Я сильно сомневаюсь, что все, что мы пишем, говорим и учим, сделает кого-то толерантным или равноправным. Я не оптимистка. Но мне хочется верить, что это даст возможность задуматься и выбрать хотя бы одному человеку. Будет уже большой победой, если ты изменишься сам. Всегда надо начинать с себя. Особенно если затеваешь что-то важное.
Демократия абсолютно несовершенна, но, как говорил Черчилль, ничего лучшего мы пока не придумали. Демократия утопична. Это почти как стремиться к коммунизму. Но вот в стремлении и различие. Процесс и есть главная цель. Говорят, что действие является результатом. Пожалуй, с этим я соглашусь.
Мне всегда на экспертизах и семинарах интересно наблюдать за учителями, нравится говорить с ними наравне. Мне нравится, когда возникает спор, нравится, когда разговор продолжается за стенами, когда много эмоций и мнений, когда уходишь немного недовольной, но зная, что завтра еще отыграешься. Я всегда побаиваюсь, что этот зажженный огонь угаснет. Даже знаю, что так будет. Главное – хоть чуть-чуть успеть переделаться. И важно то, что я сейчас уже уверена: две-три школы успеют переделать многое.
На экспертизе я старалась находиться в группах, где было много незнакомых мне лиц. Во-первых, чтобы учиться говорить с незнакомыми людьми. Во-вторых, было интересно, удастся ли мне “вести” группу, а когда надо, противостоять ей.
Я поняла, что сейчас мне уже не трудно работать в общем поле, записывать мысли. Но я еще плохо разделяю цели, задачи и умения. Это требует от меня сосредоточенности и полной включенности.
Следить за тем, что говорят на другом конце аудитории, – большая проблема не только младших участников экспертизы, но и части взрослых. Это видно. Такая экспертная форма работы непривычна и иногда вызывает раздражение своей терминологией, необходимостью держать роли, позиции, соблюдать регламент, четко отвечать на вопрос и не расплываться в размышлениях.
А еще мне необходимо знать, что думает о моей работе наша экспертная команда. Самооценка не может быть для меня единственной. Ведь экспертиза – это не только встречи и работа с новыми людьми, но и работа с собой в команде.

Галя ШАВАРД, 10 класс

Оказывается, избавиться от ошибок труднее, чем на них указывать

У нас была общая экспертная команда ребят и учителей из школы города Родники и нашей, 734-й московской. Сначала мы разделились на группы, которые хотели увидеть демократичный урок с позиций учителя, ученика, родителей и управленцев.
Я решила пойти в группу “управленцы”(!). Мы долго сидели и думали вместе, вырабатывая критерии настоящего демократичного урока. Решили, что обязательно цель урока должны определять и учитель, и ученики. Что ученики на уроке должны сами выбирать темы, темп, способ работы. Что ребята на настоящем демократичном уроке могут высказывать свои мысли и гипотезы. Ну и так далее, всего получилось целых пятнадцать критериев.
И вот на следующий день я иду на урок математики в третий класс. Звенит звонок, и все начинается!
Сначала учительница предложила ребятам выбрать темы на этот урок. Но темы предлагала только она. Потом стала задавать разные вопросы, спрашивала кого-то одного, и если он отвечал правильно, то интересовалась, все ли с ним согласны. Но у одной девочки на какой-то вопрос был ответ не такой, как у всех, и учительница не спросила ее, почему она так считает. А это было бы интересно и важно: ведь тогда ученик понимает, в чем его ошибка, а не то, что он просто ошибся.
Потом учительница предложила ребятам разделиться на группы, при этом споров, кто с кем, не было вообще, и группы стали решать задачки. Учительница показала ребятам, что одну из задач можно решить двумя способами, а про другие она ничего не сказала. Тогда наш эксперт Алексей Викторович вдруг говорит: “А нельзя ли и другие задачки решать разными способами?” Ребята не ожидали такого вопроса, и, мне показалось, учительница тоже. Но она смело вместе с Алексеем Викторовичем стала объяснять ребятам, в каких случаях как нужно поступать с этими задачками. И тут я увидела в глазах ребят непонимание. Учительница тоже это увидела и сказала: “Давайте так: кому это интересно, останутся после занятий”. Мне показалось, что она побоялась не выполнить план урока.
Но ведь если появляется возможность отступить от этого плана и пойти в совершенно другом направлении, то это может оказаться и интереснее, и полезнее для всех.
Ну а в самом конце учительница спросила ребят их мнение об уроке. Мне очень понравилось, с какой серьезностью она выслушала мнения ребят и сказала им свое.
После урока все эксперты и вообще все желающие стали его обсуждать. Сначала говорили только учителя, потом включились ребята из нашей школы, а родниковцы все отмалчивались. Но когда собралась группа управленцев, а все были на самых разных уроках в самых разных классах, то разговорились и родниковские ребята. Очень здорово со мной спорили.
На следующий день эксперты стали учителями и сами проводили демократичные уроки так, как они их понимали, приняв во внимание вчерашние выводы и замечания. И получалось так, что даже при всем желании, которое несомненно было, ребята повторяли очень многие из тех ошибок, на которые сами же вчера указывали учителям. Я, например, вчера громче всех шумела, а сегодня сама старательно не замечала, что мои ученики в классе работают в разных темпах. Так что одно дело – смотреть, а другое – самой дело делать.
Однако самый важный день для меня был следующий, когда мы составляли проекты законов родниковской школы. Я была одна с родниковскими ребятами и учителями в группе проекта закона “Права и обязанности учителя и ученика”. Я предложила два варианта работы: взять закон нашей школы и подогнать его под их условия или самим составлять родниковский закон от начала до конца. И все решили сделать свой проект закона, исходя из тех проблем, которые есть в школе.
В конце работы мы увидели, что в нашем проекте у учеников больше прав, чем обязанностей, а у учителей больше обязанностей, чем прав. В нашем проекте закона, конечно, много недостатков, но для меня важен другой результат нашей работы: мы сами поняли, как можно составлять демократические школьные законы, и увидели, что такая наша работа нужна школе.

Аня МАРАКИНА, 9 класс

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru