Синий цвет как находка для психиатра

Курт Рассел все еще верит в Галатею, хоть и во сне

Один из самых романтичных мастеров Голливуда обожает вспоминать свое детство. Интервью, взятое у звезды Шарлем Гарне, корреспондентом «Фигаро-суар», не стало исключением.

– Скажите, господин Рассел, вы сами человек романтичный?
– Да, наверное. Я полагаю, что, как бы мы сами ни вздыхали о тяготах нашей профессии, как бы ни мечтали уйти время от времени в дворники, все равно актер – лучшая профессия в мире. И каждый, кто этим занимается, должен хотя бы немного быть романтиком. Это совершенно очевидно.
– Я задаю вопрос в связи с очаровательной картиной «За бортом».
– Она не похожа, правда, на рождественскую сказку, но вполне напоминает сон.
– Сон?
– Ну да, сон. Мне в детстве снились самые разные фантастические сны. Они были пестрые, цветные. Я помню, как один папин приятель, он, кажется, был врачом-психиатром, как-то сказал мне: «Цветных снов, мой мальчик, не бывает, ты видишь мир сна в черно-белом цвете. Оттого, что ты проживаешь во сне настоящую жизнь, тебе кажется, что она цветная. Цветные сны снятся крайне редко». Теперь я понимаю, что за этой уникальной фразой «очень редко» он имел в виду не что иное, как проявление шизофрении. Мне он этого по причине моего малолетства не сказал. В ту же ночь я, страшно озадаченный, заснул, решив во что бы то ни стало выяснить, в каких красках я вижу свои странные ночные вымыслы.
– И что оказалось?
– Я заснул довольно быстро, и мне приснилось, что я и две мои школьные подружки стоим перед окном моего дома и, запрокинув головы, смотрим вверх. А над нами – синее-синее, какое-то потрясающе чистое, весеннее небо. Я словно бы помнил, что нужно посмотреть и запомнить, какого оно цвета. После этого я проснулся счастливым.
– Вы не бросились рассказать об этом врачу-психиатру?
– Нет. Я был, несмотря на малолетство, очень сообразительным и рассудил, что не все следует рассказывать докторам. У меня было чувство, что ему это не слишком понравится. Думаю, он бы напряг родителей, и я бы остатки лучшего времени в жизни провел в тоскливом ощущении, что я слегка шизофреник.
– Вам до сих пор снятся цветные сны?
– К сожалению, нет. Поэтому я по возможности эксплуатирую в этом направлении свою профессию.
– Вернемся к фильму Генри Маршалла «За бортом». Вы его воспринимаете как сон?
– Это вполне лихо закрученный сюжет. И вполне остроумный. Я верю в то, что может случиться такое: молодая избалованная стерва теряет память, и один из обиженных ею персонажей желает пошутить. Введя ее в свой дом как исчезнувшую жену, мать четверых безумных детей, он начинает придумывать ей биографию, день за днем. В конце концов получается банальная и старая как мир история об очередном Пигмалионе – немного пройдохе, немного плейбое, который шутя отсекает от отшлифованной, казалось бы, штучки все лишнее и превращает ее в предмет любви.
– Настоящий сон.
– Да. Если бы можно было в течение жизни не обрастать шелухой, скрывающей природную суть, как было бы неплохо!

Перевела с французского
Натэла МЕСХИ