Лосев
Человек этот был столь могуч разумом,
столь многообразно и глубоко образован, что,
вступив в его дом на Арбате (еще до свидания с
ним), я определенно оробел.
Все намеченные темы разговора показались
скудными и недостойными его драгоценного
быстроуходящего времени. Неловко было тревожить
столь серьезный интеллект своими любительскими
умозаключениями. Алексей Федорович Лосев был
профессионалом мысли. Его место в ряду
выдающихся русских умов – Вл. Соловьева, Вяч.
Иванова, П.Флоренского, Н.Бердяева, С.Булгакова...
А тут я.
Прикрывшись фотоаппаратом как инструментом
профессии, в которой чувствовал себя уверенней
Лосева, я посчитал необходимым, минимально
пользуясь словами, нарисовать образ этого
мощного (к этому времени почти неподвижного)
человека.
После ареста в тридцатом и лагерей Беломорканала
он почти потерял зрение. Толстые стекла очков в
старомодной оправе, показавшейся удобной и
потому когда-то купленной в большом количестве,
чтобы хватило на всю жизнь, прятали глаза. Однако,
присмотревшись, я заметил, что он, не поворачивая
головы, с пониманием и интересом следит за моими
передвижениями в поисках композиции.
Доверие льстило мне, и я заговорил.
Меня интересовало, над чем работает почти
незрячий Лосев и как?
Он завершал восьмитомную “Историю античной
эстетики”, диктуя сложнейший текст своей
супруге Азе Алибековне. Он черпал точно
сложенные из слов и знаний формулировки и
рассуждения из своей необыкновенной головы и
излагал их в форме, не требующей правки.
Всю жизнь он думал.
“Личность предполагает прежде всего
самосознание и интеллигентность. Личность
именно этим и отличается от вещи”, – писал он в
“Диалектике мифа”.
До последнего дня своего
девяносточетырехлетнего пребывания в этом мире
он оставался личностью.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|