Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №18/1999

Архив
Даниил ДАНИН

Судовой журнал корабля Эллады

«Занимательная Греция” – так называется эта книга. Странное словосочетание, не правда ли? Как вообразить занимательную страну? Вертится на языке всем нам памятное уверение смешного чеховского героя: “В Греции все есть!” Это знает о Греции даже тот, кто ничего о ней не знает. Но вот удивительное повествование о старо-стародавних временах этой страны. Оно документально убеждает: в Греции действительно все было... И еще: с Грецией все было!.. Всё!.. Ну, ради точности: всё, что бывало возможно – желанно или неизбежно – в древней истории людей.
На титуле книги сказано: это “своеобразная энциклопедия древнегреческой культуры”. Тут нет преувеличения, но снова есть странность. Книгу написал наш видный ученый, известный филолог Михаил Гаспаров. Один! Без соавторов. А как вообразить единоличное авторство в энциклопедии? Оно неправдоподобно – равносильно всезнанию. Ну а всезнание в наше время представляется, право же, невозможным... Даже в пределах одной науки! Вспоминается, как говаривал академик Лев Ландау: “Я – последний универсалист в физике, поверьте, последний!”
Так, может быть, академик Михаил Гаспаров – “последний универсалист” в своей сфере, в “эллиноведении”. И потому сумел в одиночку одарить нас энциклопедией эллинской культуры. Не смею судить, справедлив ли и тут эпитет Ландау “последний”, но определение “универсалист” бесспорно.
Культура – это ведь все, что создают разум, чувства и руки человека. Никакие перечни сработанного людьми ее не исчерпают, – начиная с храмов и кончая застенками, начиная с азбуки и кончая заумью, начиная... (подставьте что-нибудь безупречно достойное) и кончая... (подставьте что-нибудь безусловно дурное). Для рассказа о любой культуре надобны самые емкие метафоры. Для рассказа о древнегреческой, пожалуй, очень подходит образ многопалубного корабля на вздымающихся волнах истории.
Можно бы означить палубу законов и обычаев, палубу философии и верований, палубу искусств и наук, наконец, палубу труда и быта... Повествователь-энциклопедист совершенно свой в каждом закоулке веками плывущего корабля. Он словно бы его капитан. И непрерывно пишет судовой журнал. О самом важном, а точнее, о единственно неповторимом, что вершится на корабле под незатихающий гул морских валов за кормою. В судовом журнале отражается и этот гул нескончаемых войн, заговоров, мятежей. Козней и казней. Бесчеловечного фона рождения и расцвета великой человеческой культуры.
А в этой истории, охватывающей восемь столетий, с IX по II век до Рождества Христова, всеведущему рассказчику, кажется, равно знакомы и понятны все подробности былого – скажем, состязания Гесиода с Гомером и эратосфеновых измерений Земли; расправы с Сократом и замыслов тираноборцев; возникновения театра в трагедиях Эсхила, Софокла, Еврипида и бедно-безмебельного убранства городских домов; жестокого благородства спартанского воспитания и тонких различий в творениях мастеров масштаба Фидия, Праксителя, Поликлета; беспримерных походов Александра Македонского и превратных представлений ученых мудрецов о бегущем Времени; скудости тогдашней кулинарии и... Остановлюсь! Вспомню эллинское “мера превыше всего” (но чувствую, что вспомнить это следовало уже раньше).
Так что же, для появления “Занимательной Греции” довольно было стараний эрудита? Нет-нет, всеведения, или, иначе, владения материалом истории для этого было бы мало. Книга М.Л.Гаспарова – кентавр: сочетание документальности и художественности. Ученый должен был обнаружить еще и дар художника-конструктора.
Эту книгу нельзя было писать как строго логичное научное сочинение: логической цепью невозможно было бы связать все ипостаси ушедшей культуры (как в басне: “В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань”). Но ведь следовало связь найти – создать единую упряжку для коня и лани. Ради цельности и полноты повествования.
Полноты? А разве она достижима?
Вспомнилось, как в университетские годы, перед войной, мне, студенту-физику, бог знает отчего захотелось прочитать только что вышедшее тогда “Описание Эллады” римлянина Павсания. Два толстенных тома. Нелегкое было чтение. Местами – замечательное, но, признаюсь, внимание и память не умели справиться с нашествием имен, названий, событий, версий, догадок. А меж тем именно сверхобилие всего этого рождало надежду, что вот тут-то во всей полноте откроется картина “детства человечества”, как не очень осторожно принято было тогда говорить вслед за Марксом о Древней Греции. Но настал час разочарования. Вдруг осозналось: а где же среди эллинских достопримечательностей Академия Платона, Лицей Аристотеля, Сад Эпикура? Только односложные упоминания. А о бочке Диогена даже слова нет. Как нет ни слова о Гераклите!.. Где-то я вычитал раньше, что афиняне, покоренные “Антигоной” Софокла, назначили его командовать флотом в межусобице с островитянами Самоса и он проиграл сражение. Помню, как понадеялся узнать эту историю поподробнее у Павсания. А там – ничего... Сейчас я сосчитал по указателю, что Павсаний уделяет место 920 статуям! Фантастическая добросовестность созерцающего путешественника. Он поминает имена 137 ваятелей и 10 архитекторов. И это все, конечно, бесценно для историков Эллады. Но от Павсания веет односторонней полнотой, меж тем как быть односторонней она не может – это оксюморон – сочетание несочетаемого.
А об эпизоде с Софоклом-флотоводцем не рассказанное Павсанием я узнал у Гаспарова. Всего интереснее, что поражение великому драматургу нанес тоже довольно странный флотоводец: самосцы поручили командование своими кораблями философу Мелиссу. Можно было дважды улыбнуться...
Ощущение полноты гаспаровского повествования возникает не от щедрого изобилия сведений, а от искусно-гармоничного построения книги. Сравнение культуры с многопалубным кораблем легко переносится на саму “своеобразную энциклопедию” этой культуры. Но палубы здесь выстраиваются одна над другой не по темам, а хронологически: первая, нижняя, в глубине веков, – “До закона было предание” – и последняя, шестая, замыкающая древность, самая верхняя – “Греция подводит итоги”. А на переходах с палубы на палубу, как лестницы, таблицы важнейших дат. И рядом с этими лестничками, как витрины завлекательной информации, маленькие словари: “Все начинается с азбуки” или “Греческие имена”, или “Логии, графии и 15 приставок”... А в кратком “Вместо послесловия” – редкостно ясный и лаконичный обзор греческой мифологии.
Растолковывать гармонию – дело безнадежное. Увлеченно читая Гаспарова, трудно предугадать, о чем он захочет рассказать на следующей странице, кому из мудрецов даст слово, а кого из тиранов слова лишит, и тэдэ и тэпэ... Нынче в ходу английское ноу-хау – “знаю как”. Не могу привести нужную греческую идиому. А очень хотелось бы щегольнуть такой идиомой. Документально-художественное повествование – всегда изобретение. Так воспринимается и “Занимательная Греция”. Она – изобретение ученого, услышавшего в душе голос художника: “ноу-хау!”.
Случилось так, что книга эта досталась мне с опозданием на три года (она вышла в 1996-м). Но выразить признательность хорошей книге никогда не поздно. Я позвонил Михаилу Леоновичу по телефону и, как мне показалось, обрадовал его, сказав, что эта книга написана свободным человеком – свободным от идолопоклонства, общепринятых суждений и общеобязательных чувств... Вот, например, в словарике на верхней палубе он приводит версию происхождения слова “элемент” – будто оно составлено из букв алфавита “эл-эм-эн-т”, и позволяет себе добавить совсем не по-профессорски: “Мне это нравится, но языковеды в этом очень сомневаются”.
А я, признаюсь, не решился вместо похвал пошутить, что он – капитан своего многопалубного корабля – оказался счастливее флотоводца Софокла: он не потерпел поражения на бескрайнем море восьми веков истории Эллады. Иначе – выиграл схватку с Временем.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru