Должен ли директор школы думать о том, где взять деньги?

Пару лет назад в прессе часто попадались статьи, в которых обосновывалось, почему частные школы хуже государственных. Авторы утверждали, что тот, кто получает деньги, для привлечения клиентов преследует одну цель – доказать, что он отличен от других. Но приводит ли это к повышению качества образования? Весьма сомнительно.
Директор Центра образовательной политики Государственного университета высшей школы экономики, один из разработчиков концепции экономического реформирования образования, экономист Татьяна КЛЯЧКО, считает, что на слабое государство сейчас вряд ли стоит всерьез рассчитывать. Значит, директор обычной школы тоже должен включаться в конкурентную борьбу и все в большей степени выступать в роли менеджера.

Беда нашей страны в том, что у нас крайне мало людей, способных эффективно управлять. В образовании таких специалистов еще меньше, если вспомнить, каким образом раньше назначали директоров: либо потому, что человек был на хорошем счету в райкоме партии, либо он считался сильным предметником и его уважал коллектив, либо слабым предметником – и его ставили на обслуживание.
Конечно, среди них есть и сильные управленцы (по нашим подсчетам, их всего от 7 до 10 процентов). После того как школе разрешили открывать счета, они стали привлекать дополнительные средства, заниматься рекламой, создавать о себе хорошее общественное мнение. Всем остальным, у кого нет менеджерской жилки, оказалось легче занять позицию: дайте нам деньги и скажите, как их тратить, а мы научим детей. Именно поэтому реформа столкнулась с мощным сопротивлением образовательной среды. Кстати, для сильных директоров засветить свою деятельность тоже было страшно: а вдруг отберут то, что уже создано?
Когда задумывалась концепция экономической реформы образования, мы говорили, что школе нужно дать самостоятельность, превратить директора в менеджера, что он должен начать работать с местным сообществом, с родителями, с муниципальными органами. Нам казалось, что если денег не хватает и мы хотя бы дадим ресурс свободы, то получим поддержку. Оказалось, что ее – свободу – некому брать. Те кто мог взяли ее давно, а остальным нужно что-то другое. Мы говорили, что начинаем учить управленцев всех уровней, директоров, в педвузах должны были открываться отделения менеджмента. Но как всегда не хватило времени. Поэтому пришлось бросить всех в открытое море и посмотреть, кто из директоров выплывет. Они цеплялись за нас и не хотели никуда плыть...
То, что не удалось запустить реформу, довольно дорого нам всем стоило: к кризису 17 августа наша система образования подошла неподготовленной. Сейчас средств еще меньше, а условия для их привлечения от населения и предприятий ухудшились. Но, как ни парадоксально, после августовского шока среда стала намного более удобной для реформирования. И управленцы районного и регионального уровня, и директора школ наконец-то поняли, что чуда не будет и им самим что-то придется делать. И вопрос состоит только в том, что делать.
Сейчас на Западе большинство средних школ, как и у нас, на государственном обеспечении. Но там ситуация прошла круг. Сначала директор выступал в качестве менеджера и искал деньги, потом, с нарастанием возможностей общества, школа стала получать больше, и ее руководитель утрачивал такие навыки. Теперь ситуация опять меняется. И на Западе идут такие же споры, как и у нас: должен ли директор школы думать о том, где взять деньги?
Нашим директорам, наверное, тоже стоит реально посмотреть на вещи. У государства с учетом сумасшедших внешних долгов средств крайне мало. Количество денег во внебюджетке тоже сократилось, и всерьез рассчитывать на то, что бизнес придет в образование, пока не приходится. Поэтому в основном предстоит работать с родителями и всячески завлекать их: строить образовательный проект, заниматься рекламой, создавать благоприятное общественное мнение.
С этой точки зрения нашим учителям намного легче, чем в других странах, потому что у нас ценность образования хорошо осознается населением. Особенно заинтересована в нем интеллигенция, и если люди из этой среды, может быть, не всегда могут много платить, то они готовы помогать как-то иначе, ведь ресурс – это не только деньги.
В ближайшее время начнется сокращение сети школ, возрастет наполняемость классов, нагрузка на учителей. То, за что 10 лет боролись, будет потеряно. Это может вызвать сильные негативные ощущения. И здесь выявится позиция директора. Если он менеджер, то сможет упредить ситуацию, просчитать ее заранее, договориться с другими директорами. Принять меры до того, как волна накроет. Тогда будет легче. Например, в Самарской области, где управленцы уже год работают по-новому, я уверена, будут готовы и к этому. Их деятельность разворачивается в быстро меняющейся среде, и они точно знают, что постоянно должны все просчитывать. Поэтому надо готовить директоров школ к ситуации, которую они уже видят, но боятся и не знают, как с ней справиться. Поэтому надо сейчас, а не завтра решать, что делать.
Можно услышать обвинения, что такой идеологией мы оправдываем действия властей. Но учителя могут сами повлиять на ситуацию в образовании. Нужно создавать ассоциации учителей, директоров, чтобы они требовали от города, губернатора всех тех средств, которые положены. Только когда власти поймут, что ухудшение положения в образовании резко обостряет ситуацию в регионе, они начнут аккуратно обращаться со школьными деньгами.